Я не знаю, с чем мне предстоит столкнуться, но готовлю себя к худшему, зная, что, что бы это ни было, это моя вина.

Добравшись до ее квартиры, я вставляю свой запасной ключ в замок, тот самый, который мы с Остином сделали на всякий случай, и, ни секунды не колеблясь, распахиваю дверь. Врываясь внутрь, я осматриваюсь слева направо, отчаянно выискивая ее.

— АСПЕН? — зову я, мчась к ее спальне.

— ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕШЬ?

Я останавливаюсь, оборачиваясь на звук ее голоса, и обнаруживаю Аспен, стоящую в дверях своей маленькой ванной с тушью в руке и глазами шире, чем Техас.

— Я подумал…

— Что бы ты, блядь, ни подумал, ты ошибся, — говорит она, явно не впечатленная моим вторжением.

— Где, черт возьми, ты была? Мы должны были встретиться в восемь.

Аспен усмехается и отворачивается, возвращаясь в ванную и принимаясь за макияж, хотя он ей и не нужен. Она чертовски безупречна.

— Я ни хрена не должна, — говорит она мне. — Кроме того, я ухожу. У меня свидание.

Только через мой труп.

25

АСПЕН

Я убью его. Это единственное логичное решение.

Какого черта он вообще думает, что делает, врываясь сюда таким образом? Клянусь, наглость этого человека бесит меня как никогда, но я делаю все возможное, чтобы сохранить самообладание. В конце концов, сегодня вечером мы с Бекс решили сходить куда-нибудь. Не то чтобы Айзек должен знать об этом. Может, я и скрыла подробности своих планов, но если я так мало для него значу, то почему мои планы должны иметь значение?

Я продолжаю готовиться к вечеру, более чем довольная выражением его лица.

— Что, блядь, ты только что сказала? — спрашивает Айзек, останавливаясь в дверях ванной, пока я наношу немного румян на щеки.

— Ты слышал меня громко и четко, Айзек. Я иду на свидание. Знаешь, это одна из тех вещей, которые люди делают, когда нравятся друг другу. Парень приглашает девушку на свидание, а потом она так волнуется и говорит: “Конечно, я пойду с тобой”, и тогда он приглашает ее на незабываемую ночь, и это совершенно волшебно.

Он непонимающе смотрит на меня.

— Я знаю, что такое гребаное свидание, Аспен.

— О. Никогда бы не поверила, — бормочу я, поворачиваясь обратно к зеркалу в поисках своего любимого блеска для губ. — Я думала, твое представление о хорошем обращении с женщиной состоит в том, чтобы трахать ее как шлюху в темных коридорах и заставлять ее чувствовать себя гребаной идиоткой из-за того, что она так сильно тебя хочет.

Закончив с макияжем, я широкими шагами выхожу из ванной, оттолкнув его с дороги, а затем направилась в спальню и роюсь в шкафу в поисках того, что можно надеть. Если бы я просто встречалась с Бекс, я бы как обычно надела джинсы, сапоги и какой-нибудь топ, демонстрирующий небольшое декольте, но теперь, когда этот мудак думает, что я иду на свидание, у меня нет другого выбора, кроме как одеться соответственно.

Айзек идет за мной в мою спальню, но я поднимаю руку, останавливая его у двери.

— Осторожнее, — говорю я, поворачиваясь обратно к шкафу. — Здесь есть кровать. Я бы не хотела, чтобы ты случайно нарушил свои правила и упал в мою постель.

— Черт возьми, — бормочет он. — Мы можем просто поговорить об этом?

— О, конечно. Давай поговорим, — говорю я, вытаскивая два маленьких черных платья, одно гораздо откровеннее другого. Я показываю их Айзеку.

— Которое из них?

Его брови хмурятся.

— Что?

— Для моего сегодняшнего свидания. Какое платье мне надеть?

Он стонет и закатывает глаза, прежде чем указать на более скромное платье из двух.

— Вот это, — бормочет он, явно не в восторге от того, что помогает мне одеваться для другого мужчины.

Я имею в виду, не поймите меня неправильно, у нас с Харрисоном действительно запланировано свидание, но оно состоится не раньше вечера пятницы, так что до тех пор я с удовольствием помучаю этим Айзека.

— Хороший выбор, — говорю я, перекидывая скромное платье через плечо и берясь за то, что откровеннее. Бекс бы так гордилась мной.

Айзек закатывает глаза и отворачивается, прежде чем подойти к моему журнальному столику и плюхнуться на него задницей, пока я раздеваюсь до лифчика и стрингов. Он наблюдает за мной через открытую дверь, и я делаю все возможное, чтобы приложить немного больше усилий к одеванию, не торопясь натягивая мягкую ткань на свое тело.

— Ты хотел поговорить? — спрашиваю я, немного повышая голос, чтобы он все еще мог слышать. — Мне нужно уходить через десять минут, так что тебе придется поторопиться.

Он сжимает челюсть.

— Это не тот разговор, который можно провести за десять минут, — говорит он, наблюдая, как я вытаскиваю лифчик из-под расстегнутого платья. — Я подумал, что мы могли бы выпить в “Vixen” и прояснить ситуацию. Мне не понравилось, как все прошло на выходных.

— О, да. Слушай, сегодня просто не самый лучший день, — говорю я, выходя из своей комнаты, когда понимаю, сколько удовольствия я могла бы получить от этой ситуации. Если он хочет лишить меня любви, которую, я знаю, он может подарить, тогда я лишу его того, чего он хочет — секса.

— Я просто…

— Ты не мог бы застегнуть мне молнию? — спрашиваю я, проходя прямо между его раздвинутыми коленями и демонстративно перекидывая свои длинные волосы через обнаженное плечо, прежде чем присесть ему между ног. Я оглядываюсь через плечо, встречая его тяжелый взгляд. — Пожалуйста.

Он на мгновение задерживает на мне взгляд, прежде чем, наконец, выдыхает и обращает свое внимание на мою спину. Он берется за маленькую молнию и медленно застегивает ее до самого верха, позволяя своим пальцам потанцевать на моей коже.

От его прикосновения по моему телу пробегает волна мурашек, и я поспешно встаю, прежде чем отправиться обратно в свою комнату.

— Спасибо.

Он прочищает горло и пытается вернуться в нужное русло, но я по-прежнему понятия не имею, зачем он пришел сюда, и, честно говоря, я не думаю, что он тоже знает.

— Что здесь происходит, Аспен? — спрашивает он, пока я нахожу туфли на каблуках к платью и возвращаюсь в гостиную. — Мы будем продолжать в том же духе или ты решила все прекратить? Я знаю, что мои вчерашние слова были не тем, что ты хотела услышать, но я думаю, что если мы сможем определить, где должны проходить границы, то мы…

Я возвращаюсь к нему и без предупреждения ставлю ногу на каблуке прямо в центр его груди.

— Ты не возражаешь? — бормочу я, указывая на длинные ремешки на каблуках, которые нужно обмотать вокруг лодыжки и вверх по икре.

Его слова обрываются, когда его взгляд останавливается на моей ноге, и когда он поднимает руки и проводит ими по моей коже, дрожь пробегает прямо по моей спине. Он берет длинные ремешки и начинает обматывать ими мою ногу, но, когда он заканчивает и идеальный узел завязывается сзади, он не отпускает меня. Его руки поднимаются выше по моей ноге, прямо к верхней части бедра, прежде чем наклониться и поцеловать мое колено.

Я отстраняюсь и меняю ногу, и когда он оборачивает ремешок вокруг моей второй ноги, его темный пристальный взгляд поднимается к моему.

— Я знаю, что ты делаешь, Аспен.

— Неужели?

Он не отвечает, просто продолжает удерживать мой взгляд, завязывая маленький узел на икре, и на меня словно накладывается заклятие. Напряжение между нами зашкаливает, и, если бы он еще раз провел своими умелыми пальцами по моей коже, я бы наверняка не выдержала и оседлала его прямо здесь, на своем кофейном столике.

Когда я убираю ногу, меня словно окатывает волной холодной воды, и чары рассеиваются, затем, когда я нахожу свою сумочку и направляюсь к двери, а Айзек встает.

— Мы договорились, что ты ни с кем не будешь, пока мы будем этим заниматься, — говорит он хриплым от беспокойства голосом.

Я тянусь к двери, медленно открывая ее, и в этот момент не знаю, ухожу я, оставляя его здесь, или пытаюсь его выгнать.